Главная » 2009»Май»20 » Почему же, несмотря не все преграды, нам так страстно хотелось пробиться в Хунзу?
Почему же, несмотря не все преграды, нам так страстно хотелось пробиться в Хунзу?
11:10
Источник: www.climb.com.ua
Наша
группка спустилась из-под Нанга Парбат к Ракхиотскому мосту над Индом.
Здесь отстойник джипов, которые имеют привилегию доставлять туристов к
началу маршрута к ВС Нанга Парбат. Было радостно, что мы, почти без
приключений, спустились на «большую землю» по одной из самых неприятных
дорог, по какой мне приходилось передвигаться. А уж мне приходилось…
В.Томчик и В Лобанов. Спустились на горизонтальную поверхность.
Дорога от Ракхиотского моста до начала трека к ВС Нанга Парбат
Вписаться в поворот
А теперь разминуться со встречной
Но к чувству радости примешивались чувства озабоченности, напряженности и неизвестности.
Представьте себе – вы выходите на одну из оживленнейших улиц вашего
города ( на Новый Арбат, например) в обычные часы пробок, заторов,
скопища тысяч машин – а улица пустая. Ну, просто, ни одной машины.
Неуютно будет, верно?
Можно, конечно, представить, что с разных концов Москвы несутся,
чтобы пожать друг другу руки на Арбате, кортежи Медведева и Путина, но
представить, что у Ракхиотского моста назначили рандеву Президент
Пакистана и Премьер-министр Китая, идея еще более фантастическая.
Поэтому, так неуютно ощутили мы себя на ККХ ( Каракорумском
хайвее), который служит единственной связью Пакистана с Китаем и Китая
с Индийским океаном.
А до Пекина всего 5425 км.
Километры ККХ
И мили ККН
Тысячи огромных, с буйной фантазией расписанных грузовиков, с обеих
сторон стремятся навстречу друг другу, невероятным образом разминаясь
на узкой трассе, прорубленной вдоль Инда.
Трафик
Вынос над кабиной - для VIP
Шик, резные деревяные дверцы
Автобус
А сейчас на дороге не было НИ ОДНОЙ МАШИНЫ! Не было пыли, чада, не слышно традиционных гудков, не было НИКОГО.
Гид Вакиль удалился в чайхану узнать новости, а мы присели в пыль
узкой полоски тени, где все равно было не ниже 30 жары, прижавшись
спинами к глинобитной стене. В чайхане было еще хуже из-за мух...
Минут через 10 Вакиль донес нам грустные известия. Влево, в сторону
Исламабада, ККХ в трех местах, на большом протяжении, рухнул в Инд.
Причем так капитально, что даже пробраться пешком в этих местах не
представляется возможным. Вправо, к Гилгиту, дорога перекрыта огромным
селем, и добраться до столицы Хунзы – Каримабада, также весьма
проблематично.
Субботник по ремонту дороги.
Пробираемся вдоль рухнувшей дороги по водоводу.
Опоры моста устояли, а весь настил пришлось делать новый.
В легендарную Хунзу, однажды чуть не ставшую кусочком России,
попасть хотелось невероятно, но самолет, до вылета которого оставалось
4 дня, вылетал из Исламабада, куда от Ракхиотского моста 2 дня при
работающем хайвее.
Но тут водитель нашего джипа, которому хотелось заработать пару рупий,
нашептал, что может подбросить нас до селя, и, если мы его умудримся
преодолеть пешком, на другой стороне есть машины до Гилгита. А там
аэропорт…
Наш джип
Мы приняли решение, Вакиль, не разделяя нашей радости, тронулся с
нами в путь. Вот где мы пронеслись по ККХ так, как, видимо, никогда
более не удасться. На совершенно пустой трассе джип, наконец, испытал,
прелесть езды на 4-ой передаче.
Проскочили место стыка трех горных хребтов – Гималаев, Каракорума и
Гиндукуша, камень, с которого бросили прощальный взгляд на Нанга
Парбат, оставили справа мост на Скарду и уперлись в сель.
Сель являл собой достойное зрелище. Огромная, пластилиноподобная
масса, с вкраплениями громадных валунов, еще покачиваясь и вздыхая,
перекрывала дорогу метров на 600-800.
И высота языка, уходящего одним концом в горы, а другим рухнувшим в реку, была метра три.
Монстр - «Камацу» пытался прокопать проход, но, пройдя метров 20,
вынужден был ретироваться, так как еще живая масса селя начинала
смыкаться за экскаватором. Перед селем стояло несколько машин и
бесстрашные дети гор перебирались на другую сторону.
Пришлось, взяв в руки палки и взвалив на себя баулы, последовать их
примеру. Перепрыгивая с валуна на валун, с опаской наступая на
колышущуюся массу (напоминавшую гигантский гидроматрац), перепрыгивая
водные потоки, мы перебрались через сель.
На другой стороне смельчаков поджидали Гилгитские такси, и мы с ветерком помчали в город на раздолбанной Тойете.
Гилгитское такси
Пока Вакиль договаривался с такси, очередной добрый человек,
водитель джипа, подсказал, что хоть дорога на Каримабад и перекрыта еще
тремя селями, джип уже может, если его кое-где подтолкнуть, пробиться в
Хунзу.
За обедом в столице Северных территорий – Гилгите, мы довели эти разведданные до сведения Вакиля и потребовали джип.
Наш гид Вакиль. Он понимал, что я понимаю, что он нас дурит, но ничего с собой поделать не мог...
Когда я пишу ДЖИП, я имею в виду не щеголеватые BMW, RAV или изнеженный
Порше, и даже не Лендкруизер, а именно джип, особой пакистанской
породы, в основном марки Тойета, способный пройти невероятные
препятствия.
Пакистанские джипы.
Вакиль поныл, покривился (балдеть у родственников в Гилгите ему
было бы гораздо приятнее), но джип нашел и мы помчали. Потом поехали.
Потом начали пробиваться сквозь завалы и, вскорости, кое-где уже джип
ехал на нас. Но к вечеру мы пробились в Каримабад.
Бросили баулы в отеле со звучным названием Хил Топ. Разница с Хилтоном в одной букве, но вот содержание…
На веренде Хил Топа.
Душ, правда, работал, а еда, со ссылкой на нарушенный подвоз продуктов,
была отвратительная. И то правда. Мы видели стоящие в завалах
«куревозки», где на этой жаре из сотен кур в живых оставались уже
единицы.
Куревозка
Почему же, несмотря не все преграды, нам так страстно хотелось пробиться в Хунзу?
1. Этот район - редкий на земле анклав, где полно долгожителей.
Столетние люди здесь не редкость и этот феномен много лет изучают
ученые-геронтологи. Пока внятных выводов, кроме питания (абрикосы),
питья (ледниковая вода), воздуха (горного) – ученые не придумали.
Мистики говорят, что это место выброса космической энергии. Хотелось
приобщиться и подпитаться...
Август. Пора сушить абрикосы.
Каждая крыша - фабрика по производству кураги и урюка.
2. Жители Хунзы, хунзакуты, утверждают, что их предками были воины
Александра Македонского. Действительно, внешность многих жителей
разительно отличается от тех пакистанцев, которые обитают в других
районах. Встречаются рыжие голубоглазые типажи.
3. Хунзакуты – исмаилиты. Это одно из течений ислама, в нюансы которого
я вникать не буду. Но факты таковы - женщины Хунзы не прячут своих лиц,
общительны, а в домах, хоть и немного смущаясь, вам всегда предложат
местный самогон, а в лавках ужасное китайское, но все же пиво. После
месяца воздержания в сильно охлажденном виде пить можно.
Пакистанские девушки
Милое создание
4. Хунза всегда держала под контролем ответвление Великого шелкового
пути (остатки оврингов сохранились до сих пор), была воинственна и
независима. И до сих пор, как мне показалось, отношения с Исламабадом
очень не простые.
Пусть попробуют снять с меня налоги!
5. В Хунзе находятся великолепные горы, нависающий прямо над городом
массив Ультар (7388 м.) на который можно начинать восхождение,
используя Каримабад, как базовый лагерь.
Массив Ультар
6. В 1888 г. в Хунзе, во время Большой игры, столкнулись интересы
России и Великобритании, представленные Брониславом Громбчевским и
Френсисом Янгхазбендом.
Бронислав Громбчевский
Френсис Янгхазбенд
В Каримабаде
живет повар Назир, который кормил нас в треке вокруг Нанга Парбат.
Кормил хорошо, и мы его отблагодарили. Узнав, что мы приехали в город,
Назир пригласил нас в гости к себе домой отобедать.
С утра двинулись по
узким улочкам
в Балтит форт.
Ставка эмира Хунзы. Очень не богато жили эмиры. Трон типа
дастархан, кухня с огромным прокопченным очагом, маленькие спаленки,
хранилище госрезерва…
Но зато огромная власть, подкрепленная маленькой тюрьмой.
Форту 700 лет, запустенение, пыль веков…
В зале с видом на владение – долину реки Хунза с десятками деревушек, палаш на стене, ружье
и, что интересно, портреты Громбчевского и Янгхазбенда.
Вот что рассказывает сам Громбчевский о своем пребывании в Хунзе и о
том, как эта страна просилась в состав России (выдержка из Доклада) Это
НЕ ТОТ доклад, и о ДРУГОМ путешествии, чем вам немного ранее рассказал
Leb.
ДОКЛАДЪ
Подполковника ГРОМБЧЕВСКАГО
читанный въ Николаевской Академіи Генеральнаго Штаба 14 марта 1891 г.
Англо-русскимъ соглашеніемъ 1872–73 г. условлено было между обоими
государствами, что вліяніе Россіи не должно распространяться на левый
берегъ Панджа, а вліяніе Англіи — на правый. Соглашеніе это въ 1883 г.
нарушено было англичанами, которые побудили авганцевъ занять Шугнанъ,
Рошанъ и Ваханъ, т. е. памирскiя ханства, при чемъ сфера вліянія
Авганистана распространилась далеко на правый берегъ Панджа и достигла
до окраинъ Памира. Министерство иностранныхъ делъ, хотя и опротестовало
столь существенное нарушеніе договора, но, въ виду политическихъ
событій того времени, англійское правительство нашло возможнымъ не
удовлетворить законныхъ требованій нашего министерства и занятыя
провинціи остались во власти Авганистана. [2]
Осенью 1888 г. разразились событія, хорошо памятныя всемъ
интересующимся судьбою Средней-Азіи. Событія эти поразили своею
неожиданностью и доказали наглядно непрочность и отсутствіе внутренней
связи въ такомъ сильномъ, повидимому, государстве, какъ Авганистанъ.
Если бы не великодушіе и безпримерное въ летописяхъ безкористіе Россіи
— весь Северный Авганистанъ вошелъ бы въ составъ имперіи и Россия
встала бы твердою ногою на Гиндукуше. Оплотъ, воздвигнутый англичанами
противъ Россіи и поддерживаемый ценою громадныхъ матеріальныхъ затратъ,
а именно: выдачею 1.200.000 рупій ежегодной субсидіи, рушился было самъ
собого, а занятіе Севернаго Авганистана и непосредственное соседство съ
Индіею причиняло бы не мало заботъ и горя остъ-индскому правительству.
Дело въ томъ, что наместникъ Севернаго Авганистана Исхакъ-ханъ,
двоюродный братъ эмира Абдурахмана, отложился и просилъ защиты и
покровительства у Белаго Царя. Преданныя эмиру войска бежали, очистивъ
весь Северный Авганистанъ. Событія эти застали англичанъ врасплохъ и
следовали такъ быстро, что уже въ Ноябре 1888 г. въ памирскихъ
ханствахъ и Бадахшане водворились законные владетели, а въ
Мазаръ-и-Шерифе — возселъ Исхакъ-ханъ. Все это случилось въ теченіи
одного месяца и совпало съ пребываніемъ моимъ въ Канджуте. Происшествія
эти чрезвычайно подняли престижъ Россіи и усилили естественную къ намъ
симпатію средне-азіатскихъ народовъ. Для поясненія насколько симпатія
эта сильна, я позволю себе привести несколько случаевъ, подтвержденныхъ
офиціальными письмами и документами: [3]
Уезжая изъ Канджута, я оставлялъ хана серьезно больнымъ. Темъ не менее,
онъ принялъ меня во дворце и въ торжественной прощальной аудіенціи, въ
присутствіи сановниковъ страны и пословъ из Гильгита, поручилъ мне
довести до сведенія ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, что онъ проситъ принять его и
страну въ подданство Россіи. Сафдеръ-Али-ханъ, показывая мне письмо къ
нему Вице-Короля Индіи, между прочимъ, сказалъ: „Вотъ письмо, въ
которомъ онъ обещаетъ сделать страну мою арсеналомъ и казнохранилищемъ
Индіи (т. е. переполнить оружіемъ и деньгами). Я ненавижу англичанъ и
прогналъ посланцевъ. Я знаю, англичане будутъ мстить мне за это, но я
не боюсь ихъ, ибо прислонился къ скале, на которой незыблемо стоитъ
Великій Белый Царь“. Дальше онъ просилъ снабдить его хотя бы двумя
горными орудіямм и сотнею берданокъ, обещая никогда не допустить въ
страну свою англичанъ. Речъ свою правителъ Канджута закончилъ словами:
„я молюсь о здравіи Белаго Царя, моего Великаго Покровителя“ и,
повернувшись къ западу, сотворилъ молитву вместе; со всеми
присутствовавшими.
Заявленіе это поставило меня въ крайне затруднительное положеніе. Я
посетилъ Канджутъ съ научною целью, не имея никакой политической миссіи
и не зналъ что ответить хану, избалованному предложеніями и
ухаживаніямя англичанъ. Поэтому, подтвердивъ еще разъ о совершенно
частномъ характере моего посещенія, посоветовалъ хану обратиться къ
ИМПЕРАТОРСКОМУ россійскому консулу въ Кашгаріи. Сафдеръ-Али-ханъ
снарядилъ въ Кашгарію посолъство, снабдивъ посла собственворучными
письмами къ консулу, туркестанскому генералъ-губернатору и министру
иностранныхъ [4] делъ. Послу поручено было дойти, по крайней мере, до
Ташкента и вручить лично письма генералъ-губернатору, но консулъ нашъ
въ Кашгаре задержалъ его, письма отобралъ, а самого въ Ташкентъ не
пустилъ. О дальнейшей участи ходатайства Сафдеръ-Али-хана достоверныхъ
сведеній не имею. Кажется письма отправлены были въ азіатскій
департаментъ министерства иностранныхъ делъ, правитель же Канджута не
былъ даже почтенъ ответомъ. Повидимому, такая же участь постигла и
письмо Сафдеръ-Али-хана{1} ко мне отъ 30 Августа 1888 г., въ которомъ
онъ, узнаівъ о Тезоименитстве ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, проситъ довести до
сведінiя ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА о его безпредельной преданности,
при чемъ, между прочимъ, пишетъ: „Узнавъ о высокоторжественномъ дне,
который празднуютъ все подданные Великаго Белаго Царя, я съ моимъ
народомъ наделъ новыя платья и отпряздновалъ этотъ день настолько
торжественно, насколько позволили то средства моей бедной страны. У
меня одна только пушечка и я приказалъ стрелять изъ нея во славу
Великаго Государя“.
Василий Волкодав у той самой пушечки
Кого заинтересовало, весь доклад есть, например
Пошли в гости к Назиру. Типичный среднеазиатский дом с массой
пристроечек и кучей родственников. Но в комнату, где мы расположились
на коврах и подушках, вошли только Назир и его отец. Угощали
великолепным картофелем, который из Хунзы расходится по всему
Пакистану, традиционным рисом с чечевичной подливкой, лепешками. Назир
принес бутыль «хунза ватер» - самогона непонятного происхождения.
Ужасающий напиток. Долго допытывался, из чего этот напиток произведен.
По английски Назир этого слова не знал, просто принес тарелку сушеной
шелковицы. Значит – тутовка. Назир тоже извинялся за отсутствие мяса,
Хунза уже несколько недель блокирована селями и привозные продукты –
проблема. Сели также разрушили водоводы с ледниковой водой и в арыки
временно дали слюдяную воду из реки. На такой долгожителем не станешь…
Кроме величественного Ultar, над Каримабадом высятся массивы
Bojohaghur – Duanasir (7329 м.)
Hunza (6270 м.)
Левее пика Хунза интересная, в стиле Патагонских пиков вершина Ladyfinger (Дамский пальчик, он же Bubulimating- 6000 м.)
На юге простираются массивы
Ракапоши
Диран
и десятки других высоких и красивых гор.
За один день многого посмотреть не удалось, в Хунзе есть короткие красивые треки, ехать туда надо не менее, чем на неделю.
Ехать надо.
Как выбирались из Каримабада и добирались до Исламабада - следующая история.
Фото - Василий Волкодав, Вячеслав Лобанов, Виталий Томчик и несколько открыток, купленных в Хунзе.
